Венецианский "Золотой Лев" нашел своего хозяина. Главный приз старейшей и, пожалуй, самой престижной художественной выставки достался фотографу из африканской республики Мали. По традиции на бьеннале приезжают молодые художники и скульпторы со всего мира. Ведь именно здесь начинали путь многие великие мастера. Свои произведения в этом году привезли в Венецию и россияне. Приобрести их работы уже пожелали несколько самых крупных галерей планеты. Это похоже на городское сумасшествие. Обезглавленные манекены бросаются с мостов в мутные каналы, из-за поворотов выглядывают двухметровые черепа, а вместо белья на веревках сушатся пакетики со срезанными локонами, как память о детстве. А сколько страждущих пытаются безрезультатно открыть двери этих туалетных кабинок, не подозревая, что имеют дело лишь с инсталляцией под названием "Свобода, равенство, братство!" Венецианцы, оказавшиеся в эпицентре мировой художественной жизни, обреченно вздыхают. Если перед окнами тетушки Джины выстраиваются роскошные яхты, значит, бьеннале дан старт. Самые известные в мире люди, вот Роман Абрамович, прогуливаются по павильонам, изучая современное искусство. Бразильцы, например, представляют публике город из кирпичей. Китайцы усаживают попугаев на вымерший остров. Африканцы через кривые зеркала презентуют уродливых белых женщин, которые пытаются бить в тамтамы. Ихоз Ванна, художник, Ангола: "Впервые африканским художникам выделили целый павильон, благодаря этому у художников с моего континента появилась возможность показать, каким мы видим этот мир". Испанцы даже умудрились сжать этот мир до размеров лампочки. Внутрь почему-то поместили чечеточника. Не трогать экспонаты руками - это не про Венецию. Американцы расстелили на полу своего павильона ковер из 300 килограммов леденцов и предложили всем угощаться. Только некоторые успевали прочитать, что проглотили кусочек "общественного мнения" - так называется этот объект. Кроме официальных участников форума, сюда как голуби со всего мира слетаются тысячи художников, не имеющих ни денег, ни славы. Венеция в эти дни - это их шанс заявить хотя бы о своем существовании, пусть даже на обочине бьеннале. Но получается это далеко не у всех. Здесь легко перепутать, где жизнь, а где искусство. Эти люди не умерли. Это протест группы иракских художников. Им отказали в открытии павильона. Иракский художник: "Мы хотели показать там нефтяные танкеры как причину возникновения иракской войны. Но нам сказали, что бьеннале - не место для решения политических вопросов". В обшарпанном подвале ютятся коллеги из Вьетнама и Франции. Они сняли его на последние гроши вскладчину, развесили картины и устраивают представления. Тем временем из антикварной лавки, что по соседству, льется куда более традиционная музыка. Ее владельцу Антонио ничего не остается кроме как играть на фортепьяно и пережидать, когда все это закончится. Антонио, владелец антикварной лавки: "Бьеннале - это смерть для венецианского бизнеса. Его просто нет! Вся богема рвется только на вернисажи и вечеринки". Через несколько дней схлынет сумасшедший ночной трафик, критики разъедутся по домам и напишут, что живопись как искусство осталась в прошлом. Споры стихнут. И Венеция, наконец, сможет услышать плеск воды.
Венецианский "Золотой Лев" нашел своего хозяина. Главный приз старейшей и, пожалуй, самой престижной художественной выставки достался фотографу из африканской республики Мали. По традиции на бьеннале приезжают молодые художники и скульпторы со всего мира. Ведь именно здесь начинали путь многие великие мастера. Свои произведения в этом году привезли в Венецию и россияне. Приобрести их работы уже пожелали несколько самых крупных галерей планеты. Это похоже на городское сумасшествие. Обезглавленные манекены бросаются с мостов в мутные каналы, из-за поворотов выглядывают двухметровые черепа, а вместо белья на веревках сушатся пакетики со срезанными локонами, как память о детстве. А сколько страждущих пытаются безрезультатно открыть двери этих туалетных кабинок, не подозревая, что имеют дело лишь с инсталляцией под названием "Свобода, равенство, братство!" Венецианцы, оказавшиеся в эпицентре мировой художественной жизни, обреченно вздыхают. Если перед окнами тетушки Джины выстраиваются роскошные яхты, значит, бьеннале дан старт. Самые известные в мире люди, вот Роман Абрамович, прогуливаются по павильонам, изучая современное искусство. Бразильцы, например, представляют публике город из кирпичей. Китайцы усаживают попугаев на вымерший остров. Африканцы через кривые зеркала презентуют уродливых белых женщин, которые пытаются бить в тамтамы. Ихоз Ванна, художник, Ангола: "Впервые африканским художникам выделили целый павильон, благодаря этому у художников с моего континента появилась возможность показать, каким мы видим этот мир". Испанцы даже умудрились сжать этот мир до размеров лампочки. Внутрь почему-то поместили чечеточника. Не трогать экспонаты руками - это не про Венецию. Американцы расстелили на полу своего павильона ковер из 300 килограммов леденцов и предложили всем угощаться. Только некоторые успевали прочитать, что проглотили кусочек "общественного мнения" - так называется этот объект. Кроме официальных участников форума, сюда как голуби со всего мира слетаются тысячи художников, не имеющих ни денег, ни славы. Венеция в эти дни - это их шанс заявить хотя бы о своем существовании, пусть даже на обочине бьеннале. Но получается это далеко не у всех. Здесь легко перепутать, где жизнь, а где искусство. Эти люди не умерли. Это протест группы иракских художников. Им отказали в открытии павильона. Иракский художник: "Мы хотели показать там нефтяные танкеры как причину возникновения иракской войны. Но нам сказали, что бьеннале - не место для решения политических вопросов". В обшарпанном подвале ютятся коллеги из Вьетнама и Франции. Они сняли его на последние гроши вскладчину, развесили картины и устраивают представления. Тем временем из антикварной лавки, что по соседству, льется куда более традиционная музыка. Ее владельцу Антонио ничего не остается кроме как играть на фортепьяно и пережидать, когда все это закончится. Антонио, владелец антикварной лавки: "Бьеннале - это смерть для венецианского бизнеса. Его просто нет! Вся богема рвется только на вернисажи и вечеринки". Через несколько дней схлынет сумасшедший ночной трафик, критики разъедутся по домам и напишут, что живопись как искусство осталась в прошлом. Споры стихнут. И Венеция, наконец, сможет услышать плеск воды.